Интерес к поэзии возник у Григория Иосифовича Конисского еще в период обучения в Киево-Могилянской академии (1728–1743 гг.), когда он познакомился с произведениями античных авторов и европейских писателей, представленными в богатой академической библиотеке. Неслучайно первой кафедрой, на которую он был определен в качестве преподавателя, а потом и профессора (1745) была кафедра пиитики. Работа Конисского "Правила поэтического искусства, из авторов, изучающих естество поэзии, кратко, с нужнейшими наблюдениями, собранные и в пользу студенческой молодежи изложенные и истолкованные в родной... академии 1746 г.", основанная на опыте Феофана Прокоповича, изобилует оригинальными наблюдениями над особенностями славянской поэзии, а также большим числом поэтических примеров, автором которых является сам Георгий.
Немало поэтических иллюстраций на латыни сохранили рукописи второго значительного сочинения Конисского – "Философии" (1749). Конисский-мыслитель никогда не довольствуется сухим изложением материала, он делает его осязаемым, ярким, близким слушателю.
Самым значительным поэтическим произведением Конисского, созданным в период его жизни в Киеве, явилась написанная в 1747 г. на русском языке трагедокомедия на духовно-религиозную тематику "Воскресение мертвых" [1]. Это классицистическое по форме произведение создано в духе популярных в то время школьных драм. Оно состоит их пяти действий с прологом и эпилогом, включает в себя оригинальные канты. К нему примыкают пять интерлюдий, которые выводят на сцену представителей различных слоев общества, обрисованных в просветительски реалистических чертах [2]. В трагедокомедии Конисского ярко выражен религиозно-назидательный аспект. Пьеса была призвана не только развивать эстетические чувства участников постановки – семинаристов – и зрителей, но и прививать им лучшие христианские качества.
Наибольшее число поэтических произведений Конисского последующих годов было собрано протоиереем Иоанном Григоровичем в первом и единственном на сегодняшний день далеко не полном двухтомном собрании сочинений Георгия. Стихотворения представлены здесь во втором томе после писем и составляют самостоятельный раздел [4. Т.2. С. 245–269].
В указанном собрании сочинений преобладают поэтические надписи к различным иконам – их 25. Большего всего надписей создано Конисским к иконам святых (10): "Надпись к иконе Архангела Михаила, поражающаго диавола"; "К Иконе Св. Великомученицы Варвары"; 2 "Надписи к Иконе Св. Великомученика Георгия", небесного покровителя Конисского; 2 "Надписи к Иконе Св. Чудотворца Николая"; "Надпись к Иконе Св. Анны"; "Св. Первомученика Стефана"; "Св. Великомученика Евстафия"; "Надпись к Иконе Св. Пророка Самуила, отправленной к Митрополиту Киевскому Самуилу Миславскому".
Пять надписей создано Георгием к образам Божией Матери, считавшейся небесной покровительницей славянских земель, а потому очень почитаемой в народе (только на Могилевщине, где в сане епископа Георгий Конисский провел большую часть свей жизни – 40 лет, с 1755 по 1795 г., – помимо общеизвестных особо почитались пять местных чудотворных икон Богородицы: Могилево-Братская, Белыничская, Борколабовская, Тупичевская и Патриаршая Пустынная): "К Иконе Богоматери с Предвечным Младенцем"; "К Иконе Богоматери, изображенной с Предвечным Младенцем и Иоанном Крестителем"; "К Иконе Богоматери, изображенной с мечем, вонзенным в Ея грудь"; "К Иконе Благовещения Богоматери" и "К Иконе Успения Богоматери".
К образам Иисуса Христа, как ни странно, сохранилось всего 4 надписи: три "К Иконе Страждущаго Спасителя" и одна – "К Иконе Преображения Господня". Особняком стоит "Надпись к Иконе, изображающей Закон и Евангелие", малораспространенной среди верующих, которая, скорее всего, была представлена как иллюстрация в одной из книг, которыми пользовался Георгий, или являлась фрагментом фресковых росписей храма.
В число поэтических надписей входят и краткие стихотворения светского содержания. Это две "Надписи к портрету Графа Миниха", а также ряд эпитафий: "Надгробная надпись келейнику Гловинскому", "Писарю Стефановичу", "Госпоже Королькевичевой". Завершает данный ряд поэтических надписей "Надгробная надпись Георгию Конисскому, сочиненная им самим" в 1793 г., за два года до смерти, которая была по распоряжению Георгия выгравирована на медной доске и после смерти установлена над его захоронением в Спасо-Преображенском кафедральном соборе г. Могилева.
Надпись к иконе можно рассматривать как самостоятельный поэтический жанр. Он был малоизвестен художественной литературе, чаще включался в публицистику, повествующую о национальных святынях славянства. В духовно-религиозной же литературе и реальной церковной практике традиция создавать надписи, в том числе и поэтические, была весьма устойчива. Надписи иногда создавались самими иконописцами, чаще поэтами-богословами или даже неизвестными прихожанами, выражавшими (не всегда совершенным поэтическим языком) свое благоговение перед образом или благодарность за исцеление. Множество таких надписей вышивались на бархате и привешивались к иконам, иногда их писали на киотах образов или в качестве фресок на той стене храма, где располагалась икона.
По своей смысловой функции надписи близки тропарям, кратко выражающим содержание того или иного церковного праздника, памятной даты. Они также кратко описывают смысл иконографического изображения или связанного с ним события, а помимо этого включают в себя, в отличие от тропарей, и назидательный элемент. Создававший надписи Георгий Конисский изначально стремился распространить представление о сути православных святынь не только и даже не столько среди своей паствы, сколько среди близких по вере, но в силу исторических обстоятельств враждебных, европейцев. В стиле надписей ощущается академизм Георгия, большинство из них написано на латыни или на польском языке, которые были явно незнакомы рядовым православным того времени, в большинстве своем слабо владевших даже родной письменной речью. Эти произведения сегодня, еще более, чем двести лет назад, требуют перевода.
К надписям, представленным Григоровичем в собрании сочинений Конисского 1835 г., примыкает несколько поэтических миниатюр: "Совет больному", "На кончину Князя Г.А. Потемкина Таврического" и два "Подражания Виргилию". Эти миниатюры характеризуют автора как большого знатока и тонкого ценителя классического наследия, остроумного мыслителя, извлекающего философические смыслы из обыденных жизненных обстоятельств.
Небольшую, но важную группу стихотворных произведений Конисского составляют поэтические переложения псалмов. К ним относятся три произведения: "Преложение XIV Псалма", "Преложение XXIX Псалма" и "Преложение XXVI Псалма". Георгий, хорошо знавший русскую литературу своего времени, утверждавший идею благотворного влияния русской словесности (равно и языка) на малороссийскую и белорусскую культуру, несомненно, был знаком с популярными среди читателей XVIII века поэтическими переложениями псалмов Ломоносова, Державина, Сумарокова и других авторов. Проба пера Конисского в этом жанре, конечно, уступает по уровню художественных достоинств произведениям указанных великих поэтов. Но Белорусский епископ вовсе не стремится на поприще эстетического состязания, для него было более важным выразить в изящной форме духовно-философское содержание древнего текста. Он по-прежнему остается более мыслителем-классицистом, нежели художником-классицистом.
Конисский как художник предстает перед нами в жанре элегии. В собрание сочинений 1835 г. вошло только одно стихотворение, близкое к элегии. С теоретико-литературной точки зрения, в жанровом отношении оно достаточно неопределенно, хотя самим автором озаглавлено как "Песнь" [4. С. 261]. Данную философскую элегию, в отличие от всех других поэтических опытов Конисского, высоко оценил А.С. Пушкин, посвятивший в 1836 г. указанному выше собранию сочинений Георгия обстоятельную статью [3. С. 83–95]. В журнале "Современник" Пушкин не только письменно высказал свое восторженное мнение о фигуре Георгия Конисского и его трудах, но и опубликовал ряд выписок, объемных цитат из собрания сочинений, чтобы познакомить читателей с некоторыми наиболее важными суждениями просветителя. Именно Пушкин в рецензии определил жанр "Песни" Конисского как элегический, он назвал произведение "достопримечательным" и счел необходимым привести его целиком.
В последующие годы эта главная поэтическая удача Георгия практически нигде не публиковалась, а потому осталась незамеченной литературоведением. Произведение, построенное в рамках канонов классицистической поэзии, исполнено не только мысли, но и вкуса, насыщено оригинальными метафорами, скрытыми аллюзиями на Античность и Библейские сюжеты.
Серпа ожидают созрелые класы;
А нам вестники смерти – седые власы.
О! смертный, безпечный, посмотри в зерцало:
Ты сед, как пятьдесят лет тебе миновало.
Как же ты собрался в смертную дорогу?
С чем ты предстанешь Правосудному Богу?
Путь смертный безвестен, и полон разбоя:
Искусснаго, храбраго требует конвоя.
Кто ж тебя поведет, и за тебя сразится?
Друг, проводив тебя к гробу, в дом возвратится.
Изнеможешь, пеший, таща грехов ношу!
Ах! тут-то нужно иметь подмогу хорошу,
Подмогу, какая дана Сикеоту:
Но – та дана слезам, кровавому поту.
А ты много ли плакал за грехи? Считайся.
Не весь ли век твой есть цепь грехов? Признайся.
Ах! вижу, ты нагиш, как родила мать:
Ни лоскутка на душе твоей не сыскать!
Поверь же, не внидешь в небесны чертоги:
В ад тебя низринут, связав руки, ноги.
Без масла дел благих гаснет свеча Веры;
Затворятся брачные буям девам двери.
Может быть, при смерти, "вспомяни мя" скажешь,
И тем уста свои навсегда завяжешь.
Итак, доколе древа топор не коснется,
Плод добрых дел тебе принесть остается [4. С. 261–262].
Научная характеристика художественно-поэтического творчества Георгия Конисского предполагает обстоятельный анализ его произведений по жанрам и жанровым разновидностям. Сделанный в данной статье классификационный обзор стихотворного наследия белорусского просветителя, думается, с очевидностью доказывает, что предмет исследований достаточно обширен и важен. Без перевода на современный русский или белорусский язык латинских и польских поэтических текстов Георгия, опубликованных и неопубликованных, картина творчества самого масштабного деятеля эпохи Просвещения на Беларуси будет далеко не полной. Сегодня мы знакомы пока лишь с некоторыми ее фрагментами.
Литература
1. Георгий Конисский. Воскресение мертвых // Летописи русской литературы и древности, издаваемыя Николаем Тихонравовым.– М.: Типография Грачева и комп., 1861. Т. 3, кн. 6. С. 39–58.
2. Петров Н. Драматическия произведения Георгия Конисскаго // Древняя и новая Россия. – 1878. – № 11. – С. 245–256.
3. Пушкин А.С. Собр. соч. В 10 т. Т. 6. Критика и публицистика. – М.: Худож. лит., 1976. – 508 с.
4. Собрание сочинений Георгия Конискаго, Архиепископа Белорусскаго, с портретом и жизнеописанием его. Изд. Протоиереем Иоанном Григоровичем. – СПб.: Типография Императорской Российской Академии, 1835. Т. 1–2.
Сомов С.Э.